Олег Верещагин - Красный вереск [За други своя!]

— Ты!.. — кулак Гоймира в краге взлетел, но рука Йерикки перехватила его над головой. Гоймир обернулся — с такими страшными глазами, что Олег поежился — окажись он на месте Йерикки, и лежать бы ему на полу с пулей в голове…

— Ты что творишь, князь! — гневно крикнул Йерикка. — Вот то и правда не дело! Ты что старого бьёшь?!

Гоймир без слов огрызнулся — рыкнул — и выскочил за дверь, только плащ обмел косяк. Олег сердито бросил дрожащим в углу:

— Не тряситесь, не тронем… Пошли, Эрик.

На душе у него было невыразимо гадко…

…Из двух домов, где отдыхали данваны, стреляли — не часто, но метко, и из того и из другого. Ракетные пули с треском взрывались в бревнах, крошили стены сараев и хлевов, за которыми скрывались горцы. Олег определил на слух — пара или тройка пистолетов, не больше… но подставляться глупо.

— Наружу! — надсаживался Гоймир, лежа у стены сарая с ППШ наперевес. — Все разом выходите! Живой ногой, не то подпалим, гадючье семя!

— Файле ан хоорз, славс слим! — отчаянно крикнул высокий мальчишеский голос, и пистолеты зачастили снова.

— Ну, про меня с конем он напраслину сказал… — пробормотал Гоймир и поднял руку, чтобы отдать приказ… но боковое стекло в ближнем доме с мелодичным звоном вылетело, наружу, перекатываясь, выпрыгнул гибкий, собранный в комок мускулов человек. Он не собирался бежать — встав не колено, открыл яростный огонь по залегшим горцам из пистолета, что-то крича. Олег видел искажённое юное лицо над воротником куртки — плотным, стоячим, широким — и дергающийся пистолет в голых руках, вылезших из размашистых рукавов, что-то, похожее не большие часы — на левом запястье… Рыжий, как и все виденные Олегов данваны, мальчишка стрелял снова и снова, магазин его пистолета казался бесконечным, еще два ствола поддерживали из окон — и Олег увидел, как из распахнувшихся дверей крайнего дома — дальнего от него, Олега, от Гоймира и Йерикки — выскочили, сбежали по крыльцу и бросились через улицу к огородам несколько девчонок, прижимавших к себе младших детей.

Три пистолета давали им призрачный шанс бежать.

Очень призрачный, развеявшийся тут же.

Чья-то кучная очередь угодила в грудь мальчишки, и его швырнуло на спину. Олег видел, как он встал на «мостик», выплевывая кровь изо рта и колотя каблуками в пыли… Его пистолет все еще продолжал стрелять… В бегущих девчонок тоже начали палить, и две упали; стрельбу прорезал истошный крик, его перекрыл озверелый рев:

— Кто дрягнется — пулю про-межь зенок! — и тут же взаимоисключающее: — Сюда, живой ногой!

— Скиван! — отчаянно кричали из дома. — Скиван, фрам! — и стонущее-отчаянное: — Фра-а-ам, йоооо…

— Сюда!!! — продолжал, опять кто-то, и Олег узнал Одрина: стоя на колене за углом сарая, он взмахивал стволом ППС, и девчонки, задержавшись около двух лежащих подруг, поплелись обратно, медленно и обреченно. А Гоймир кричал уже:

— Выходите! Разом выходите, не то часом кончим их! Ну!

— Най драган! — прокричал Йерикка. — Йов свистерин…

— Скунда! — огрызнулись из дома, и в пыль вылетел пистолет. Несколькими секундами позже из окна другого дома так же был выброшен второй.

— Выходят, — коротко бросил Йерикка. Гоймир кивнул, приказал Олегу:

— Вольг, дом по заду обойди, не ровен час — в лес потекут… Рван, а тот — твой!

— Иду, — кивнул Олег. Пригибаясь, перебежал к плетню, скользнул под ним, обогнул дом, держась за пристройками, потом — выбежал в сад, примыкавший к лесу почти вплотную, и взял на прицел окна.

И, едва он это сделал, как из окна ловко спрыгнула девчонка помладше его, в поблескивающих металлом брючках, каких-то сандалетах и просторной, явно мальчишеской куртке. Не оглядываясь, она протянула руки к окну:

— Скиван!.. — услышал Олег ее торопливый голос. — Ххах, о, слапр ценав!.. Скунда, скунда, най усфилма…

С подоконника ей в руки сполз пацан лет четырех — с огромными от страха и напряжения глазами, но не плачущий, он лишь пыхтел. Девчонка прижала его к себе и, обернувшись, увидела Олега, стоявшего у ближайшего дерева с автоматом наперевес.

Секунду они все трое смотрели друг на друга. Потом мальчишка зажмурился и хныкнул. Девчонка прижала его к боку обеими руками и выдохнула ненавидяще:

— Слим стиер… славс ратта… Най хавиан, айбеним, беним, бним, йланос!

Губы ее дрогнули и она плюнула в Олега, но не попала.

— Беги, — немногочисленные данванские слова вылетели из головы мальчишки разом. — Беги в лес. Прячься, беги! — и он махнул рукой, посторонившись.

Девчонка отступила назад, неверяще глядя на Олега. Потом стрельнула глазами за его спину и криво усмехнулась. Кивнула на автомат:

— Скиота ин артс? Лайс…

— Беги, застрелю! — выкрикнул Олег. И она метнулась отчаянным прыжком, таща за собой мальчишку, побежала среди кустов, пригибаясь и петляя… Олег отвернулся…

…Двое парней лет по 14–16 стояли впереди, словно закрывая собой остальных. У одного левое плечо было замотано оторванным рукавом куртки — небрежно, наспех. Олег обратил внимание, что материя не впитывает кровь, и та все никак не уймется. "Этих убить будет легче, — обмирая, подумал Олег, — а остальные?!"

А остальных было много. Пять девчонок того же возраста, что и парни. И полтора десятка мелкоты лет до десяти, не старше. Эти сбились кучкой, прижались к старшим девчонками, а те, словно наседки крыльями — цыплят, закрыли их руками. Словно это могло от чего-то спасти… Еще двое — мальчишка и девчонка лет по 12–13 — лежали на земле, как их вынесли из дома. Они получили переломы еще во время аварии.

Никто из данванов не плакал. Сухими, ненавидящими глазами они смотрели на стоящих перед ними горцев. А между двумя группами лежали — тоже в пыли — трупы двух девчонок, убитых во время бегства, застреленного мальчишки и еще двух маленьких девочек, которых пули достали в домах.

Все молчали, глядя друг на друга через оружие и трупы.

Рассеянно, низачем, Олег отмечал, что данваны похожи на его приятелей с Земли — нет, не внешне, а одеждой: довольно яркой, пестренькой, разнообразной… и вон у того в кармане сиди-плейер… Только — Олег подумал честно — едва ли его ровесники с Земли смогли вести себя так под дулами автоматов в руках врагов.

На руках у одного из маленьких мальчишек сидел смешной зверь, похожий на белку и хомяка одновременно. Он сидел беспечно, подергивая розово-фиолетовым носиком, и мальчишка, не сводя глаз с горцев, поглаживал зверя по затылку и что-то шептал: успокаивал, наверное…

Стоящий слева Одрин — Одрин, у которого погибли двое братьев — медленно потянул из ножен меч. Кто-то из девчонок ахнул, но раненый парень зло и громко прикрикнул и, дерзко улыбаясь, бросил в лицо Одрину: